Мы барахтаемся и тонем, к февралю надо склеить ласты. - Вру, придумываю топоним, выплываю на пенопласте: это Вечное дышит в ухо, говорит, что "не отпущу". Отвечаю про перья с пухом. Преимущественно молчу. Собираюсь с духом.
Мы считали, что к февралю надо справиться с ледниками, с идиотами, что люблю. (С идиотом. А то есть - с Вами). Вы качаете головой, повернёте ко мне затылок. Я - на поле, как угловой, прикрываю всё так же с тыла, непонятно лишь - от кого.
Мы считали, что февралём всё закончилось прошлогодним. Только провод всё оголён, извиваясь на половодье, я шагаю вперёд-вперёд, глубже-дальше и посильнее: когда этой любовью рвёт, а ты думаешь "вот так фея", замолкаешь, глядишь ей в рот.
"Я февраль" представлялась фея, закрывая тебе глаза, призывая молчать и верить: "сердце держится на пазАх, славно связанных узелками", - обхвативши тебя за талию замороженными руками, их на солнечном на сплетении расплетает и распускает:
К февралю лишь бы что-то хлынуло, раз усилился кровоток, а не то я - своей улыбкою, ты - замученной красотой, здесь устроим свой апокалипсис, - ты - конь рыж, я, наверно, - блед. Покидаем на воду камушков, раз от них остается след (или это кажется) -
- Ты уже и не так влюблён бесконечными февралями: я - как певчая королёк с непонятными королями, - что пою?, и кому пою?, - лучше молча сидеть по дуплам. Мой пиздец побывал в раю и успех поимел там крупный. - Так, что даже и не стою.
Так что ждём-с мы "февральских ид" (время мартовских было сильным). Может к сроку придёшь небрит, не обут, провоняешь псиной: без обедов и без обид, и без радости, и без страха, я продолжу тебя любить, даже ежели ты - собака, даже ежели ты убитый, даже ежели ты женатый...
П.С. Мы барахтаемся и ноем, не тонуть бы, а сделать ноги, поминаем про pater nomen всуе (в ярости будут боги): я стяжатель, ты небожитель (идиоты же, как ни глянь), -
- Но мы просим, мы молим их разрешить нам...
продержаться до февраля.