есть тип писателей, которых я не выношу ненавижу пусть застрелятся: это Эрленд Лу, Сэлинджер, и , вот, Каннингем, оказывается, из этой же когорты. Чтобы не утомлять вас лишними буквами, характеризую коротко: меланхоличные неврастеники, погрязшие в рефлексии по тому, что они сделали, но сделали хреново или "сделали, а надо ли было?" или "не сделали, а вдруг это была судьба?" или "не сделали нихрена толкового, но что-то явно надо было, может пойти закидаться ксеникалом?"
Тупое рефлексирующее поколение, не способное ничего ни придумать ни предпринять, ни хотя бы заполучить собственные убеждения и быть им верными. Впрочем, Джонатан, в конце книги хотя бы не вызывает желания его пристрелить, что я уже считаю, огромной заслугой автора.
Я не понимаю, зачем об этом писать.
Нет. Я НЕ ПОНИМАЮ за чем об этом писать. Капс локом именно.
Вот у выхода из м. Чернышевской есть кочующий бомж Василий, которому надо "на хлебушек" (по его испитой физиономии сразу становится понятно, на какой "хлебушек" ему надо) может давайте о нем напишем? Я буду даже щедра на пару сюжетов.
Даже "Песнь о Нибелунгах" и иже с ней, написанные в дай бог каком лохматом году, были куда занимательнее, чем это современное подобие прозы. Они была о красоте, и о силе, и о многообразии жизни, и о ее непредсказуемости, и краткости, и любви, а этот опус лишь о неспособности все это замечать и маниакальном желании копаться в собственном неудачном прошлом.
А если писать о хаотичности и мозаичности жизни, то делать это, ИМХО, нужно с задором, как тот же Нил Гейман, например. Чтобы с прочтением ты видел перед собой все чертово многообразие мира и новые горизонты, а не "кирпичную стену Ипполита Терентьева".
Но вместо Геймана я читала Каннингема и я вижу стену.
Такие дела.
Я высказалась.