Я вернулась из Италии в субботу ранним утром, но пока прокрякать что-либо осмысленное не могу. Поездка была замечательная и наталкивающая на приятные и неприятные размышления разом. (На которые, в прочем, с моей загруженностью, у меня все равно нифига нет времени).
Прочла Санаева "Похоронимте меня за плинтусом". Душераздираема с одной стороны - жалостью, поскольку старые, никому не нужные люди, которые имеют нерастраченный запас любви, размером с ВВП РФ, вызывают у меня такой острый приступ жалости, что даже неловко.
С другой же стороны любой неадекватный человек, независимо от пола, возраста и вероисповедания, вызывает во мне мощнейший выброс ненависти во вселенную. Поскольку в моей религии права на неадекватность нет ни у кого вообще совсем.
Поэтому основная линия книги ясна, и я даже в чем-то понимаю желание автора эту проблему до читателей донести. Но понимать-то я понимаю, но вместе с тем, считаю, что эта пропасть, в конфликте "отцов и детей", если уже имеется, то не заполнится никогда и ничем, поскольку, по сути, это не конфликт отцов и детей как таковой, а конфликт РАЗНЫХ людей. Причем разных не только на уровне мировосприятия, но и по возрасту. Что эти различия только усугубляет.
Я знаю пожилых людей, общение с которыми никогда не вызывало у меня проблем, недопонимания и дискомфорта.
Я знаю пожилых людей, с которыми я могу существовать в согласии, только если они находятся далеко от меня (и чем дальше, тем лучше).
Но на эти же две категории делятся и все не_пожилые люди, которых я знаю.
Просто со старостью маразм маразматиков будет только крепчать.
И единственная проблема здесь, что не всех этих маразматиков можно держать от себя на расстоянии выстрела, - к сожалению, иногда они бывают твоими родственниками, и контактировать с ними придется, как придется и с вежливым видом выслушивать их сетования и советы, кретинизмом изобилующие. И эти родственники, конечно же, как и мы, будут судить по себе и считать идиотами как раз нас и бурно расстраиваться от нашего невнимания к их советам, а мы будем расстраиваться их расстройству.
Но с этим ничего уже поделать нельзя.

Так что, подводя итог, как я писала уже неоднократно, эту книгу я категоризирую, как "о проблеме маленького человека", которую так обожал Чехов, и которую я не выношу, т.к. не считаю, что об этом нужно писать, больше руководствуясь не принципом "всех пожалеть и обогреть", а Цоевским "Ты должен быть сильным,иначе зачем тебе быть", - и готова помочь только тем, кто пытается, сперва, помочь себе сам, а те, кто предпочитают утонуть, пусть тонут, а тексты, созданные для того, чтобы вызвать жалость, надо уничтожать массово.