если бы мы играли в игру угадывать надписи на своём же лбу, то на твоём была бы "заносит. 300 метров", а на моём "все бабы - дуры". я угадала бы свою "с третьей ноты", потому что я всегда это беру в расчет. что бы я ни делала. а ты свою - нет. потому что ты даже не подозревал бы о её существовании.
да/нет/завтра, Кэр-Ис почему-то села писать пост, а написалось это. причем как-то сразу написалось именно вам, хорошие мои. дарю-посвящаю. ынджёй=) и не пугайтесь жесткому началу, оно просто того..ироничное над жизнёй. я ничего не имею ввиду. (блин, так боюсь что-то кому-то посвящать. ввиду того, что мою выражевываемость не так поймут=(.
Мои девочки никотиново, острожно, вверяют таины. Мои девочки невозможные. - Им так хочется всех одаривать. - - Раскрывать себя и припудривать, нежно смахивать все пылиночки. Мои девочки, вы так кукольны. Мои милые никотиночки. Вы так сложены аккуратненько. Вы так пафосно разукрашены. Вы подвержены умиранию, что не стали все в мире вашими. А от этого - глазки портятся, робко катятся две слезиночки, - - Разрезай хоть себя на порции, душу стягивай на резиночки. Мои девочки аппетитные, хоть сравни их с натур.продуктами. Обаяние непростительно (непростительно непродуманно). Мои девочки очень вкусные - с чаем выбери их на сладкое. Мои девочки, безыскусные, на искусственность слишком падкие. Обладают горячим норовом. Остроскулие - вид непрочности. Мои девочки - слишком гордые. Они чувствуют, что чем кончится. Мои девочки леденящие, взглядом пробуют замораживать. Мои девочки - настоящие. И об этом не нужно спрашивать. Они чувствуют расстояние до такого, неотвратимого, Когда кто-то горит сиянием, и с него - исходить картинами. Когда кто-нибудь послан бесами, - безотчётное погружение В синеватое и небесное. Когда с собственным отражением Наблюдаешь его - все чёрточки. Когда окна закроешь створками, И присядешь рыдать на корточки. - Поразительное безволие. Мои девочки наблюдательны. - Они видят, что с чем сфасованно, И не прочат его в предатели с его нежностью нарисованной.
Их эмоции - снег и лакрица. Они дерзкие и бесшумные. Только сердце.. Болит и плавится. И колотится. Как безумное.
говорят, что когда страшно или странно или бессоннно, нужно считать барашков или до ста. а гораздо лучше - удары сердца. сначала для этого нужно расслабиться. - совсем-совсем расслабиться. - а потом сознанием нащупать у себя внутри орган, размером с кулак, и постараться прочувствовать, как он тикает-тукает. после этого я обычно начинаю воображать себя на берегу моря, отчего оно начинает тукать мягче и размеренней, и в итоге я засыпаю. или же я представляю себе тебя во плоти и до мельчайшей детали - тебя и то, что я могла бы тебе сказать, и что хотела бы услышать в ответ. от этого сердце начинает биться настолько бешено, что иногда это даже больно.
Знаешь, я столько раз бесчисленных, недосчитанных, пыталась номер твой забыть и не набирать. Казалось бы, и умная, и начитанная, и что неплохо бы, да нечему и учить меня, - мы и без этого мастера. А я же могу только "сказано - сделано", и то есть стёрто и стиранно - с подкорки дурацких моих мозгов. Но ты же такой как ты есть - что за дело тебе. Что за дело тебе.. Верти мной и дальше, как утюгом и гладильной своей доской: Куда ты дунешь, сука, туда же всё и пойдёт и постелется. - Какая страшная мельница, созданная из людей. А я же картина побеленная, что никуда и не денется. - Твоя Кавказская пленница, - как при Синей-то бороде - - Да лучше бы ты убивал и вешал бы - некрасиво, зато по-честному, раз мы такие тупые бездари, не сумевшие отыскать подход. Но мы здесь чужие, и даже не очень здешние, но ты ни к какому месту. Ну ни к какому месту же, - а резко как(!) ты говоришь, что это - страна грехов - Почти как город, что в фильме, повести, что напечатан на лбу у моей доброты и совести, и я тяну руку к трубке, чтоб 'сжать в горсти. - Чтобы её разбить. Да вот засело в душе, непонятным стимулом, как будто мы даже и думаем впрямь инстинктами. Но я ничего. Ничего.. - Прости меня. - Не можешь, и не люби. А больше с меня, вот такой, получить и нечего. Я сердце спасая, нагажу (как вывод) печени, но как же трясутся, как мёрзнут, зараза, плечи-то (вселенная хороша ^^ ). Ну как тут придумать-поверить в простое-вечное. А я существую, как будто бы чем-то меченной, как будто сейчас выбегаю, лечу на встречную и нечем уже дышать.
Осень. Желанье прекрасного обострено. Я бестолково глушу бестолковейшее вино, чтобы "набрать твой номер, а мне - не стыдно". Здравствуй всё то, обходящее стороной! Я встала так, что не сможешь ты не со мной. Громко вопящий, плачущий, как дурной. Громко и несолидно. Я - раздающе, шлифующе - по мастям. Я на флагшток натянула опасный стяг. Бойся и бейся (здесь твои фокусы не простят) и забивайся в угол. Я буду стойкой и сдержанной - я костяк. Я разобью тебя ловко и здорово. По частям. - Долго на шпильки свои накручивая. Вертя, словно тряпичных кукол. Как же я долго выпрашивала, ждала, что ни двора не осталось мне, ни кола. Я поднимаю трясущийся свой кулак, чтобы удар - ударом. И да поможет мне Кришну или Аллах, чтобы ну всё получилось. Моя взяла. чтобы здесь больше не пелось твоих рулад. Фея же нагадала, Что от меча, меч поднявший, и упадёт. Острым и выточенным гвоздём. И не уйдём же отсюда мы. - Не уйдём. С этой глухой обедни. Добрые мысли не растопляют лёд. Злое словечко не сокращает год. Наши старанья не изменяют счёт. Хилый и очень средний. Я повстречала тебя же ну на беду. Как и другая сотня твоих же дур, так же румянящихся в аду до состоянья стали. Я опустила кулак, переведши дух. Ты же опаснейший мой недуг. Я не приеду к тебе. Не приду. Но ты зовёшь, и я жму педали.
@настроение:
сначала я решила, что это полная хрень и заныкала в черновик. но потом решила, что это хрень, но не полная. и вот оно здесь. ^^
Кроме кофе с травой в мире нет богов. Для меня нет слогов от твоих шагов. Я готов, ты готов, покидаем кров для еси и на небеси. Я зола, ты зола, мы горим до тла. Ты тихонечко прячешься в зеркала, там меня больше нет, тебя - без числа (о прощении - не проси). - - Я сейчас раздражен, что ни слог - ножом. Меж решеток - ужом: как же ты смешон. Твои взгляды - ожогом. Нехорошо. Независимо. Через край. Я расплавленным воском пока в руках. Вместо времени падает таз песка, - натекло на века. - Где тебя искать? Кто тебя у меня украл? - - Что за чёрт, за змея? Я по остриям. Всё еще неспеша. Всё еще смеясь. Где теперь мой маяк, мой смешной маньяк? Я зола, но уже не воск. Ну какие обиды теперь мой граф? Я был страшно неправ. Ты - венок из трав. А ведь нет кроме кофе с травою глав, как же справиться без него? Покидаем дома, чтобы бегать ввысь, я с тобою - на выкате и на вы. Залатаю нарывы, зарою рвы, навороченные в груди. Сигарета в углу розовеет рта. Без тебя мне останется пустота. Я реву, обнимаю, но ты, устав, Умоляешь меня уйти.
Так и бродят по миру, что чист и бел, те кто плачут по бедам или тебе, не журавль дороже, а воробей. Но ты - финиш. Девятый вал: Я - зола, я ничто, Ты - король и бог. Ты любой, ты любовь, ты замок замков. Но когда станет плохо и нелегко ... ты бы лучше меня не звал.
@музыка:
такая картинка уже была. но она уникальна ^^.
@настроение:
как говорит название, автора что-то долго и тщательно курило. ^^
Господи, Я не понимаю, почему печальным быть лучше, проще, Почему люди любят ад куда более ангельской рощи, И зачем не идут пешком по дворам, даже имея время. Почему создают лекарство от смерти, а не от старения, Хотя старость намного дольше ужаснее и больней еЁ. Почему снимают квартиру, офис, и жизнь, зачастую - внаём, Как будто дальше всё обязательно будет круче и развитЕй. Почему нам приятно в стенки тыкаться в темноте, И мы щуримся, жмёмся и очень боимся света. Я не знаю. Хочу узнать. - А ведь главное - захотеть. А я много хочу. Спасибо же и на этом.
вечер в ритме истерии перетёк во что-то плавное и благозвучное. пойду умоюсь и баиньки. ничто не лучше того конфликта, который все решили, простили и забыли. как хорошо, что я научился наконец не орать вслух то, что я думаю сгоряча, когда только-только накипело. тогда я неадекватен и полон мироненавистничества. но я вообще больше 10 минут ни обижатся ни ссорится не умею.
- только плакать, наверное. самое неприятное, когда быстро заканчиваются слёзы, а ты продолжаешь плакать своими сухими и пропесоченными глазами.
во мне кофейная абстиненция (от "абстену", разумеется) и много-много нерастраченной нежности. самое паршивое, когда она, сука нерастраченная, подбирается к горлу, где она встаёт комом. - даже не так, - комочком. и не грязно так стоит она там, не противно, что ругаться матом хочется и пивом её запивать. - а очень деликатно. так что пальчиками оттягиваешь ворот платья, открываешь рот, чтобы брякнуть "прелесть_какую_глупость", но чувство самосохранения заставляет тебя смолчать. поэтому ты закрываешь рот обратно и улыбаешься, показывая своей улыбкой, что "мол, если и так всем всё понятно, то зачем произносить лишний раз". когда всё-всё-всё понятно вообще гораздо больше внимания уделяешь расстановке фонарей у проезжей части, тому, как пахнут осенние деревья, взглядам-жестам-полуулыбкам и прочим лёгким приятностям.
иногда приятно ощущать себя женщиной. не человеком с большой буквы "Че", а именно женщиной. которая не поливает себя туалетной водой, а "носит духи". у которой походка, мимика, макияж, сумочка - единое целое, вплетающееся в неё саму. приятно, когда спрашивают телефонный номер не для того, чтобы устроить какие-то связи-отношения-еще хер знает что, а для того, чтобы ты поняла это как комплимент, посчитала себя "девушкой, которая вызывает желание взять телефон", или еще какие-либо желания, а потом ты ходила бы с дурацкой, но очень довольной улыбкой, отойдя на 100 метров из поля видимости, и считала себя чем-то тоже сродни искусству. не каким-то произведением застывшим, а тем, около которого это искусство вьётся и дотрагивается до него.
в общем, красиво мне, дорогие мои. красиво, счастливо, а еще немного печально - для остроты. чтобы сказать вот "это самое", всё выше и писалось. а еще для того чтобы сказать: да, зовите меня всюду, звоните мне, пишите мне, ругайтесь на меня, такую 10-пятниц-на-неделе, говорите, что скучаете и что "увидеться бы". мне это безумно нравится, - когда вертится вокруг что-то - мигает. и помогает мне не печалиться из-за негрустного. печалиться из-за негрустного вообще последнее дело. хрень это хрень, и она периодически имеет тенденцию случаться. и вот она бац, и случается. - не с тобой, а рядом, и каким-то боком еще тебя и пытается коснуться - дотянуться лапищами своими. и вот, сидишь ты, и уже и печалишься как дурак. не позволяйте мне этого ни за что. когда я печалюсь - это безумно плохо и страшно отравляет меня и убольняет. а меня нужно любить. например, потому, что в гневе я страшен, а печалью я уж слишком заразен. как и радостью. отсюда и делаем выводы. ^^ особенно учитывая, что во мне - кофейная абстиненция и много-много нерастраченной нежности. (что, в принципе, вполне может быть следствием кофейного опьянения (ну, то есть абстиненции - конечно)). но пока так - пользуйтесь).
некоторые человеки наивно жаждут поработить мир, не сумев поработить себя любимого. так и не научившись контролировать то, как они говорят, и самое главное - что говорят и кому говорят. не умея одеваться, чтобы им шло и нравилось, не умея нравиться другим, и находить тех людей, которые нравились бы им, а умея только бесконечно критиковать-критиковать-критиковать. и живя в ожидании того, что вот еще годик послеуниверья, и я наконец начну жить, и наконец на меня всё настроится-подстроится, и всё сразу же станет радужно и ппц как хорошо. вот из таких потом и вырастают мужики, меланхолично жрущие водку в подворотенках и меряющиеся пиписьками (извините, дорогие, но не попрёшь же против правды-то) и тётеньки с химией на голове, чей вес переваливает за центнер. - работа нормальная их так и "не нашла", а ветер в личной жизни как свистел свистом свистатым, так он свистеть и продолжает, что дюже озлобляет их вкупе с климаксом.
если вы хоть в одном единственном пункте узнали себя неожиданно, то бегом, просто пулей, начинайте брать себя за шкирку и менять, потому что никто за вас это делать не будет, пока вы дохлым грузом на шее их висите. - не жизнь, такая, а вы такой. напишите себе на лбу это, буквами красными, огроменными. если помогёт это вам хоть как-то.
когда я пол-года назад оббежала 12 врачей различных с процедурами измывальческими и лекарствами с побочкой бешенной, положив всё, что можно, на учёбу и свой внешний вид, а потом потерпела полный и окончательный ахтунг на сессии, не влезая в свои самые немаленькие джинсы и теряя-теряя-теряя свои волосы и веру во всё хорошее и человеческое - вот тогда-то и стукнуло мне в голову, что "останешься живой, Настасья, тогда сядешь, голубка дряхлая моя, перед листиком бумажки и сурово и безжалостно опишешь весь пиздец, что атаковал тебя за последние 2 месяца. опишешь и обругаешь себя словом матерным. а рядом, в соседней колоночке, напишешь ты, как ты хочешь, чтобы всё происходило. подетально. то, что ты в какой-либо мере можешь изменить сама. ясен пень, дорогуша, что 38ой размер ноги 36ым не станет. но ВСЁ, что ты можешь сделать, ты сделаешь. в третьей колонке ты опишешь, всё, что ты собираешься сделать для этого. потому что каждый день - это еще одна возможность стать лучше". села я, написала всё безобразие это, поплакала даже, честно говоря, что настолько всё плохо, ужасно и запущенно. а потом начала камень по камню разбирать всю свою жизнь, и камни эти нахуй оттуда выкидывать, если не нужны они ни разу, а нужные, пень ясный, обратно всовывать. занятие это проводилось с достаточной степенью болезнетворности и озлобленности. озлобленности - на себя не-любимую (тогда еще), конечно же. потому что, как ни крути, а виноват ты всегда сам во всем оказываешься. ну а потом, чтоб ни углубляться, пошел процесс созидания. долгий, но уже не болезненный. потому что уже тогда, проведя полный разбор полетов, я создала себе девиз пожизненный "будь собой. ты прекрасна", который до сих пор считаю единственно правильным. так же, как считаю себя самой хорошей и замечательной (сам не похвалишь - никто не похвалит, как водится ^^), а все будущее поплановые перемены ожидались как действа, которые меня, такую замечательную, сделают еще лучше. потому что глобальные перемены можно создавать только счастливой, а болезненная самокритика должна отпасть. - а остаться - только здравая и трезвая. и вообще нужно давать объективную оценку всему, что ты делаешь и самому себе: "сделал хорошее - молодец я. сделал хрень - дурак я. в следующий раз не сделаю". - то есть, тк сказать. - внести адекватности поболе в свою повседневную. и главное - ни за что. ни от чего решенного уже. не отступаться. - проведённый бездарно день - не повод впадать в панику, а съеденная лишняя конфета - не повод сожрать еще десяток. - нужно себе признаться, что "это был правда хреновый день. следующий обязательно будет лучше". и на этом успокоиться. хреновые дни тоже бывают. по таким самосозданным и вышколенным-натренированным принципам я живу уже практически четыре месяца, и я счстлива, что такие элементарные вещи когда-то кто-то замечательный ниспослал на бошку мою непутёвую. я правда могу сказать, что всё - необыкновенно. до невозможности круто. и я настолько счастлива, на сколько вы можете себе это представить. это не значит, что лучше быть уже не может. - лучшее всегда существует, что ни дает энного повода к рефлексии. в общем, идею вы, хорошие мои, уловили. а на последок я расскажу вам замечательный анекдот в тему. анекдот: "едет в метро мужик. усталый и озлобленный. едет и бормочет себе под нос: "работа - говно, жена - стерва, тёща - сука, дети - изверги, жизнь - дерьмо". бормочет он, а за плечом у него стоит ангел с ежедневником и записывает "работа - говно, жена - стерва.." ну и далее, по тексту. записывает и говорит: "я-то, конечно, всё сделаю. но вот захрен он просит каждый раз именно это?!?! о.0" анекдот несмешной, зато умный. ^^ и в тему, да. в общем, возможно, вы ждали какого-то знака, чтобы поменять-ся к лучшему, и моя текстулина станет для вас тем самым знаком. а я пошла дальше. читать одну хорошую книжку. вот такие дела.
это рифмованная проза, не стих. поэтому с жанром я затруднился. ^^
Ты был всегда бесконечно красиво-грубым, А у меня от влюблённости сводит сухие губы, А от желанья - щеки. Мы так просты, милы, и так облегчённы, Мы - словно местность в игре вдоль-поперёк сочтены и пересечённы С пола до потолка. Я, замирая, всегда становлюсь цвета снятого молока, А вселенная так незаметна и так мелка По сравнению с другой вселенной, что у меня внутри. Ты меня слушай, счастье моё. Говори Со мной о погоде, моде, политике. Хочется - даже ври Если сумеешь врать Мне о таком зашибенном, чтобы с плечей - гора, И никому никогда не захочется умирать - - Только молчать и слушать. Я не знаю, кто и кому в этом пафосном мире служит, И зачем всё вокруг расплывалось карминово-чёрной лужей, Если в пределах трёх ярдов я видела парня, похожего на тебя. Объясни мне, что видят такие красивые, когда спят, И зачем каждый день сумасшедшие глушат в квартирах яд, Чтобы больше не было возможности улыбаться. Дорогой мой. Хороший. Мне только двадцать: Иногда я хочу по-простому - закаты и целоваться Вместо вселенской мудрости и брильянтов. Бог ниспослал мне случайно на треть - таланта, Чтобы держать наше тонкое небо на хрупких плечах Атлантом, Или же волшебством. Город, прокуренный, серый и очень твой: Каждый измазанный зеленью двор И каждый мерцающий фосфором вечер. Гадко звонит в сотый раз телефон, но я же опять в сотый раз на него не отвечу, Чтоб не болтать вам все эти полупростые вещи, Связанные со мной и еще со всяким. Мы же с тобой - Хиросима и Нагасаки, Или герои какой-нибудь старой саги, Которые живут за тем лишь, чтобы о них что-то когда-нибудь написали, И поэтому завоёвывают города. А на самом на деле и выживать не умеют с нами. Знаешь, меня до сих пор это безбожно ломает и потрясает: Ну куда без тебя я такая робкая и дурная? Да никуда.
стихи, прочитанные вслух, и стихи, прочитанные про себя - две разные вещи. одно это только суррогат другого, поэтому я стараюсь никогда не лениться лишний раз открывать рот.
Знаешь, с такими глазами бездонными Можно уже приручить мироздание - - Нервное, доброе, чистое, тёмное. Тёплое-тёплое. Дальнее-дальнее.
Знаешь, с такой наглецой переигранной Можно смотреться и нежно, и грамотно: Если игра - безусловное victory. - - В секторе истин всё меряют граммами.
Знаешь, холодные головы - в снайперы, Если же руки - не тонкие, слабые. Или на сердце - кровавые крапины. Добрые. Папины. - Лучше не сравнивать.
Знаешь, горячее сердце - что золото, - Плохо стучится холодным и скомканным. - - В нём сотни дырок набито, наколото, Что по приколу слов давишься оловом.
Знаешь, с такою словесной патетикой, Злой, заострённой и малопитательной, Напоминающей поясы смертников, Не оснащённые тормоз-педалями.
Знаешь, а с голосом скромным и вычурным, Спев по бумаге печатное, чёрное - - Можно простейшее - да в непривычное. Ржаво-коричневых - в воду озёрную.
Знаешь. С таким отношением к ... осени, В мелкое крошево бьётся надкостница. Я - не хочу к тебе. Прямо ли, - косвенно, - - Я же - икона добра и спокойствия.
вот смотришь иногда на такое безобразие всякое, и хочется шипеть, как кошке рассерженной или сковородке горячущей: "это же на зло мне всё. на зло, на зло, на зло и специально, чтобы мучилась я, и внутри ворочалось". а мозг, он же, сука, умный. он всё равно знает, что и не специально, и не думалось там даже об этом. и не думалось там даже, что тебе будет об этом думаться. и что напишешь ты сама, и человек сразу проникнет под тебя, всю такую чудесную, счастливую и показушную, и увидит насколько там внутри всё жалко, зазябнет там, и станет вылазить оттуда. разве что пожалеть может на прощание. вот и всё.
мне в детстве так нравились сказки Андерсена и Шварца, но я никогда не хотела и не надеялась стать одной из них.
Я не в себе. Совсем-совсем не в себе. Это даёт мне право предположить, что я в ком-то другом. А если я в ком-то другом, то во мне самой - сухо и пусто. Вот так хуёвенько, братцы. Там, в ком я нахожусь, хорошо. Пиздецки хорошо, я сказала бы. Но во мне-то - пустота. Такая пустотища, что хоть вой. Мне хорошо, но мне страшно хреново.
Влюблённые люди ходят с серыми губами, измученными лицами и кривыми ухмылками, Но в глазах у них что-то такое светится хрупкое и нежное, - такое тонкое, что с вами делается так, как со мной когда-то. У вас дух сминает и захватывает, а вы - решаете, что этот свет светит по вам. Но по вам звонит только колокол, и с этим уже ничего не поделаешь.
Ты мне обязательно не напишешь, с новой я или старой стрижкой, Дальше я, или даже ближе. Солнце ко мне пристаёт и лижет Губы мои цвета замёрзших вишен. Ты же - не пишешь мне. Не напишешь.
Ты меня обязательно не узнаешь, даже если не написать на лице орнамент, Даже если увидишь меня при пожаре или цунами, или прочтёшь в наипафоснейшем журнале. Но ты же не я, и живёшь, а не выживаешь. Значит вдвойне не узнаешь меня. Не узнаешь.
Ты меня обязательно и не вспомнишь. Странней мне быть или стрёмней, томней. Шарма не занимать, я клянусь крестом, мне. Я могу словом создать целый мир, огромней, Чем ты узнал, если слово своё - обронишь, но...- Ты же не вспомнишь меня. Не запомнишь.
Ты меня обязательно не полюбишь. Винами будет погода. Погода и злые люди, Те что тебя окружают. А я же лютик, ты не заметишь меня на зелёной траве в июле, Ты же не стОишь меня и меня не купишь. Значит не любишь меня. Да и не полюбишь.
Ты же без меня обязательно обойдёшься. Спрячешься в этой красивой цветной одёжке, Запертой на замки. На замки и на все застёжки. Но ты же знаешь, что там же, где ты смеёшься И там где плачешь, и как ни съёжься, там где скучаешь ты, думаешь и орёшь ты, Я в каждом шопоте, стуке, и в каждой кошке ли, крошке, трёшке. В каждом звонке будут звякать мои серёжки. Нет, не обойдёшься ты без меня, дорогой. Но и не найдёшь ты. Как же всё странно у нас, дорогой. Как же безнадёжно.
@музыка:
Джем "Проклятые игры проклятого рода"
@настроение:
это странное кривое, и косое. дадим же ему возможность выжить ^^
ритм называется "отруби себе ногу", но тем не менее))).
Почему история всегда будет повторяться По кругам, если с них никогда не сворачивать. Почему здесь такие "концерты" творятся, Когда люди чувствуют себя ненужными, нерастраченными, Бесполезной убогой полоской номера В очередной телефонной книжке очередного знакомого. Почему жизнь это по-любому мыльнейшая опера, И всё что мы можем сделать в ней, это поменять свою комнату. И состав действующих лиц поменять на довольно похожий состав. Почему, какой бред мы однажды не нанесли, его всё равно будут передавать из уст в уста, Чтобы мы уходили краснеть и молчать в сторонке, Бесконечно заправляя невыбившуюся прядь волос за 'ухо. Почему несмотря на весь показной цинизм наши души настолько тонкие, Что при поиске нужных слов даже губам становится больно и слишком сухо. Почему задавать вопрос о таком - дело неприличное, И люди закидываются бесконечными тетрадными клетчатыми листами, Как закидывались в детстве камнями, шарами и кличками. Почему про него я всегда говорю "сделать нечего", Но надеюсь объёмная кипа бумаг "всё-такое-личное" Будет самым прекрасным, что он когда-нибудь прочитает.
*да, оно пафосно. и вообще. зато а-ля натюрель. свежачок, тк сказать. ^^ *
Кто угодно сейчас отравится - с моей радости ненавязчивой, И охота же было сравнивать моё прошлое - настоящее, И охота же было вскакивать, прижимая к груди кулак: У меня голь внутри перекатная, хоть еще не твоя взяла.
На корню в моём горле душатся каждый ропот и каждый бунт. Почему-то всё только рушится, - это видела я (в гробу). А нельзя много раз соскакивать, чтобы позже себя нанизывать, - - Это всё - ну такое палево - только больше тебя унизило.
Только больше тебя и вывело, только больше свело с ума. Внутри тикает что-то? - Вынь его. И без жалости разломай. - - Ну и что, что потом не склеится, в адски-вычурный твой сосуд? Ты застынь уголёчком тлеющим и молись, что тебя спасут.
Если же ни кричать, ни каяться не получится: связки сорваны, Если ты ожидала аиста, а вокруг тебя кружат вороны, Если ждать подкрепленья нечего, если предали и свои, Обещайся забыть до вечера. - Только этим мы и стоим.